“Предоставленные сами себе,
события развиваются от плохого к худшему”
Закон Мерфи
Около трех месяцев назад я написал статью “О применимости морали в политике”. Мне казалось, что она затрагивает жизненно важные и актуальные вопросы, и поэтому я ожидал, что ее будут читать и возможно даже обсуждать. Жизнь показала, что ожидания эти были завышены - судя по статистике, предоставляемой ресурсом Blogger, статья оказалась наименее читаемой изо всех опубликованных мной, причем отставание в количестве просмотров выглядит очень значительным. По-видимому, тема показалась аудитории слишком абстрактной и не имеющей актуальности. Что же - такое случается, и меня бы это не слишком волновало, если бы последние события в России не разворачивались в тревожном соответствии со сценариями, которые статья описывает.
В связи с этим мне кажется важным вернуться к вопросу, который поднимался в статье - возможно под новым углом зрения, с большим упором на текущие события. Мне кажется, что и без того актуальная тема приобрела еще большую актуальность, если не сказать остроту.
Предыдущей статьей я аргументировал идею, что совершение аморальных поступков в политической игре со временем нарастает: совершив одну подлость, игроки следом совершают и другую. Эта другая оказывается больше, чем предыдущая, и так до тех пор, пока вся так называемая политика не летит в пропасть - часто вместе с самими игроками. К сожалению, именно эту тенденцию мы наблюдаем сейчас в российской политике относительно Украины.
Скатывание под уклон началось с решения о вводе войск на Украину. Вскоре за ним последовал захват Крыма и явное подстрекательство восточных областей Украины к отделению - с понятной целью присоединить их затем к России. Правда в этот момент что-то пошло не так - то ли международная реакция оказалась очень острой, то ли (что более вероятно), в восточных областях не сумели установить достаточного контроля над военными и стратегическими объектами - и план был изменен. Вместо прямого присоединения к России, Луганск и Донецк проголосовали за образование самостоятельного государства - анекдотическая идея, учитывая историю края, его национальный состав и географическое положение.
Разумеется, следующим шагом стала гражданская война на Украине, между собственно украинскими силами и силами сепаратистов. Разумеется, Россия безоговорочно поддержала сепаратистов - чего стоит хотя бы информационная война против Украины, ведущаяся всеми государственными средствами информации в России. Можно спорить о фактах или объемах материальной помощи России сепаратистам, но об их моральной поддержке спорить не приходится - достаточно заглянуть в новостные передачи по российскому телевидению.
Казалось бы - чего плохого в том, чтобы поддержать своих соотечественников, волею судьбы живущих за границей? На ум приходят как минимум две вещи. Во-первых, эта поддержка выглядит слишком конъюнктурно - она появилась только тогда, когда она понадобилась самой России, а не пресловутым соотечественникам за границей. Полезно припомнить, что “в мирное время” российские власти не сделали ничего, чтобы помочь этим самым соотечественникам. Например им не предоставляли права въезжать в Россию на работу - и это при явном дефиците труда в российской промышленности. Сейчас мы много кричим о том, что на востоке Украины не было русских школ - может мы пытались таковые финансировать? Нет, не пытались, а это явно стоило бы меньших денег, чем нынешнее освоение Крыма. Да мало ли существует путей для помощи - но какие из них мы пытались использовать? По-моему, никакие - это не было выгодно.
Во-вторых, помогая сепаратистам на Украине, Россия напрочь отрицает моральное обоснование своих действий в Чечне в годы чеченских войн. Разве у чеченцев было меньше оснований для отделения, чем у нынешних донбасских сепаратистов? Вообще-то их было гораздо больше - и геноцид народа в сталинское время, и куда более существенная национальная разница, другая религия, и даже наличие собственной внешней границы! Но тогда никто не воспринял эти доводы всерьез, и войну против чеченского сепаратизма практически все в России считали обоснованной. Соответственно необоснованной и почти преступной все считали любую внешнюю поддержку чеченцев - кстати довольно незначительную.
Теперь же почему-то все наоборот. Почему-то донбасским сепаратистам можно то, чего нельзя чеченским, и действия регулярной украинской армии против них (аналогичные действиям российской армии в Чечне) вызывают у нас крайнее неприятие. Объяснение этому противоречию находится только одно: у российской политики нет принципов, в ней есть только сиюминутная выгода.
Украина борется с донбасским сепаратизмом на тех же основаниях, на которых Россия боролась с чеченским. Если нам эти основания не нравятся, мы должны признать, что две войны на Кавказе мы провели, не имея для этого никаких оснований, и все жертвы и разрушения тех войн - а их было немало, вспомните! - целиком и полностью на нашей совести. Ну а если мы признать это не готовы, то тогда - руки прочь от Украины, они делают всего-навсего то, что делали мы сами.
Казалось бы это очевидное рассуждение, но российские политики его проигнорировали, выбрав выгодное в ущерб морально обоснованному. Поэтому нет ничего удивительного в том, что когда пришло время снова делать этот выбор, они автоматически выбрали то же самое - выгодное (казалось бы), а не честное. А речь, между тем, шла ни больше ни меньше, как об ответственности за трагедию пассажирского самолета, сбитого кем-то над Донбассом.
Разумеется, ключевой вопрос - кто его сбил? Разбирательства будут идти еще долго, но выяснять нужно, по существу, только один вопрос - сбили ли его сами донецкие сепаратисты, или в это были вовлечены российские военные, и каким образом? Если это не очевидно, то посмотрите на вопрос с такой стороны: допустим, российская сторона точно знала бы, что ее вины (читай - вины сепаратистов) здесь нет, и что единственным виновным может быть украинская армия - да разве в этом случае российские политике не возопили бы к небесам, указывая пальцами на Украину, как на виновника? Невозможно представить себе, чтобы нынешняя, разогнанная до максимальных оборотов, машина российской пропаганды упустила бы такой шанс. Тут же были бы найдены остатки ракеты “воздух-воздух”, на которую сейчас только изредка намекают в печати - тем более что самолет упал на территории, подконтрольной сепаратистам. Сразу же масса экспертов обследовала бы обломки и нашла и место поражения самолета, и убедительно восстановила бы картину события. Это было бы равноценно выигрышу пропагандистской войны против Украины.
Тот факт, что ничего подобного не произошло, говорит об одном: самолет сбила не украинская армия. Значит его сбила другая сторона, то есть пророссийские сепаратисты, и надеяться нужно только на то, чтобы среди них не оказалось российских военных. Это утверждение полностью соответствует тому вялому вранью и отпирательству, которому предались российские политики по следам случившегося. Что мы слышим от них? Ничего определенного: “да еще неизвестно кто”, “виноват тот, кто воюет против своего народа”, “наши военные засекли там украинский штурмовик”. Да разве так говорили бы они, если бы в обломках самолета были следы ракеты с этого штурмовика?
(Здесь полезно для сравнения припомнить историю с южнокорейским Боингом, сбитым вблизи Сахалина в 1983 году. Тогда Советский Союз точно так же в течение нескольких дней после катастрофы не желал признаваться в уничтожении самолета, и вяло отбрехивался фразами “не знаем, куда делся”, “пропал с радаров”, “удалился в сторону моря”, хотя все ответственные лица доподлинно знали, что самолет был сбит ракетой истребителя, по команде с земли. И это было в случае, когда самолет грубо нарушил воздушное пространство и не реагировал на попытки войти с ним в контакт, то есть формальные поводы для атаки на него были.)
Конечно ужасно совершить ошибку, погубившую сотни людей. К сожалению, такие ошибки случаются; в 1988 году американский крейсер ПВО Vincennes точно так же сбил над Персидским заливом иранский пассажирский самолет. Ошибки ужасны и трагичны, но ложь, которой пытаются их прикрыть - возмутительна и нетерпима. Она бросает на происшедшую трагедию тень равнодушия и глумления, и отрицает возможность сожаления и раскаяния. Совершить ошибку можно - никто от этого не застрахован. Не испытывать сожаления об ошибке - это уже преступление, преступление против совести.
Между тем, это именно то, к чему мы пришли. Начали с нарушения международного права и элементарных принципов добрососедства, и докатились до равнодушия к гибели сотен людей. В ситуации, которой любой нормальный человек ужаснулся бы происшедшему, мы думаем о том, как бы свалить на кого-нибудь ответственность.
Таким образом, соскальзывание российской политики под моральный уклон продолжается - к сожалению, при поддержке большинства российского общества. В соответствии с закономерностями, описанными в предыдущей моей статье, это обернется очень крупными неприятностями для России, и возможно в самом ближайшем будущем. Когда события развиваются от плохого к худшему, катастрофические последствия наступают удивительно скоро.
